7.   
На меня ватной тяжестью навалился сон, спеленал удушливой темнотой, пробубнил в ухо внятным выдохом:
- Не выделяться... не выделяться, вести себя естественно, не оглядываться… не привлекать к себе внимание… проверять слежку…
В голосе темноты чуть слышная хрипотца:
- Данные согласно шаблона… реестры по “Андромеде”...
Голос то удаляется, то затихает, будто колышется рядом на волне:
- Семьдесят второй… грипп… кодовое слово…
И я, кажется, плыву, меня качает, вверх-вниз, вверх…
- С шести до девяти кафе “Зелёный фонарь”… официантка Джоан, двадцать два, студентка, полная блондинка… родинка на подбородке, маленькая, вытянутой формы, глаза серые, нос прямой, губы полные…
И так хочется спать, даже во сне хочется, но этот дурацкий голос всё не отстаёт, болтает своё:
- На левой манжете у второй перламутровой пуговки пятнышко от кетчупа в виде звёздочки… младший брат Стив, восемь лет, желтый самолётик с медведем Балу синего цвета…
Вздыхаю обречённо, и тут мне представляется, что это я качаюсь на резиновом матрасе в море, а кто-то из купающихся прицепился ко мне глупой болтовнёй и стоит лишь посильнее оттолкнуться, чтобы уплыть от него.
- Прабабушка из России, нет, ничего, так холодно давно не было, я здесь недавно, а сколько, а вы, мне иногда хочется улететь в теплые-теплые края, и мне, представляете, пауза…
Толкаюсь ногами что есть силы и тут же лечу куда-то, лечу будто птица!
В голове с глухим стуком ярко сверкает обжигающая искра боли. Открываю глаза. Я на полу, надо мной матовый потолок. На нём, будто в магической дырочке калейдоскопа рассыпаются разноцветные всполохи уличных неоновых вывесок. Желтые огоньки мотеля “Двадцать пять”. Голубенькие мини-маркета “Свежее”. Красненькие чайной лавочки “Бомбей”.
Я у себя в квартире. В отражении стекла тонкие ниточки часов микроволновки – четыре часа сорок четыре минуты. Это – кухня. Я… опять напился? Опять?
А верно ведь. Меня бросила Лена, бросила… эх, беда-то какая… Я засиделся в кафе и, поднабравшись виски, и, кажется, из полного отчаянья познакомился с официанткой… Чёрт, надо же! Как-то даже сумел познакомиться с настоящей девушкой… как же её звали…
В комнате агукнул вызов компьютера. Я растер ладонями лицо. Пальцы мои пахли женскими духами, едва ощутимо, лаванда и пачули… что-то ещё… как же её звали-то?
Пару раз снова агукнул компьютер. Я перевернулся на живот. Голова болела едва-едва, выпил я, кажется немного - утро будет добрым. Ах, это утро, лучше бы оно никогда не наступило… Дороти? Далия? Джина? Нет-нет… Пухленькая, грудь ничего так, вполне. И вообще симпатичная девчонка, улыбка мягкая, губы такие… ничего так губы, пухленькие тоже. Лишь глаза недоверчивые, смотрела всё в сторону, будто сбежать торопилась…
Компьютер словно взбесился, принялся пищать уже беспрерывно. Я поднялся с кряхтением. Не зажигая свет, прошел в гостиную. Толчок пальцем в подсвеченную красным “мышку”, дисплей вспышкой выхватил из темноты бледно стол, заваленный бумагами. На экране моргал запрос авторизации icq от неизвестного мне пользователя с идиотским именем Глаз. Вот кто здесь агукал и отвлекал меня от важных размышлений о блондинке. Не спится дураку.
Я закрыл окошко и опустился в кресло. Чёрт, хоть бы Гинзбург нашелся. Я бы ему пожаловался, а он, конечно, посмеялся бы надо мной. И наверняка порадовался бы, что мы с Леной расстались. И долго рассказывал бы мне о свободе за свежайшим пивом, да-а…
Запрос авторизации вспыхнул вновь посреди экрана. Тот же Глаз. Спамер проклятый. Я раздраженно закрыл окошко, выключил icq. Подпёр тяжёлую голову кулаком и уставился в пустоту.
Как же её звали… Что-то книжное, не современное. Анна… Джоан! Точно! А мы договорились с ней о свидании? Чёрт, ничего не помню, напился… А Лена! Что, если она узнает? Это будет катастрофа!
Взлетевшее окошко icq накрыло в этот раз весь экран:
- Привет, это - Глаз.
Пару мгновений я бездумно глядел в дисплей. Какой ещё, к черту, Глаз? У меня тут жизнь рушится! И, кажется, я выключал icq. Или только собирался выключить, и забыл?
Закрыл программу. Так-с, о чём это я думал… Блондинка, ага. Вспомнить бы ещё, о чем мы болтали…
Краем глаза поймал движение, повернул голову, и взгляд мой прикипел к дисплею – указатель мышки через весь экран самостоятельно пробрался к зелёной иконке и вновь запустил icq.
- Привет, это Глаз, - взлетело окошко сообщения. – Гляди, что у меня есть!
Что за черт! Вирус подхватил? Пока я тянулся за мышкой, во всю ширь дисплея развернулось черно-белое фото, и рука моя замерла на полпути.
Пустой вагон метро, в центре его, в черной луже лежит человек на спине, ноги сдвинуты вместе, согнуты, и ноги эти, дисциплинированные, прижавшие тесно каблук к каблуку, но так и не коснувшиеся коленями пола почему-то ясно показывают – человек этот мёртв, живой так глупо лежать не сможет. Над трупом стоит полицейский, уперев руки в бока, словно хочет сказать: “Ну и чего ты тут разлёгся?” В углу снимка время – девятнадцать тридцать два.
“Знакомо?” – пробежала строка сообщения Глаза.
- А должно быть? – пробормотал я.
Картинка сменилась мгновенно, вместо полицейского и трупа в том же вагоне теперь полно народу и в самом центре снимка… я беседую с тем самым трупом, пока ещё живым. У меня брови домиком, будто мертвец сказал мне что-то весьма интригующее. Время – девятнадцать двадцать восемь.
- Это когда? – проговорил я машинально, вглядываясь в экран.
“Сегодня вечером”, - отозвался Глаз.
- Да ладно, - отмахнулся я.
“Точно”.
- Меня в полвосьмого в метро не было, - проговорил убедительно и коснулся, наконец, ладонью мышки. – Адью, Глаз...
“Я передам эти снимки полиции”, - пробежали шустрые буковки.
- И что? – не понял я.
“Ещё у меня есть видеозапись”.
- Ой, - поморщился в ответ, - не забивайте мне баки, как говорит Даня. У меня столько проблем, а тут ещё какой-то Глаз на мою голову.
И выключил ICQ. Щелкнул кнопкой питания на корпусе компьютера и побрёл спать, отчаянно зевая.
Едва я забрался под одеяло, как из гостиной послышалось троекратное агуканье. Волосы зашевелились у меня на голове. Я ведь выключил компьютер!
Кто-то пробрался в мой дом! Я сполз на пол, нащупал под кроватью бейсбольную биту, перехватил поудобнее, и, почти теряя сознание от страха, ворвался с устрашающим рыком в гостиную. На дисплее бывший труп пробираясь между пассажирами, прошел совсем близко от камеры наблюдения. И я неожиданно узнал его. Это был Мьямхун из информационных систем.
Он что-то сказал моему двойнику – тот улыбнулся. Потом мой двойник что-то сказал в ответ. Мьямхун захохотал, раскрывая рот широко. Вполне даже дружеская беседа. И тут Мьямхун выпрямился, серьёзно тряхнул головой. И что-то мне, тому, вагонному, показал светящееся в ладони. Брови мои на экране поползли вверх.
И неясное ощущение дежавю, будто из чужого сна – голубоватый огонёк в смуглой ладони, перламутровые глянцевые ногти индуса. Брелок. Он показывал брелок из прозрачной, будто дешевой пластмассы. Детектор.
И горло стиснуло вдруг, перехватило дыхание. Качнулись на дисплее синхронно пассажиры вагона, это простое движение я непроизвольно повторил, и почувствовал вдруг боль в спине, резкую, на мгновение раньше, чем мой двойник на экране дернулся и оглянулся. В этот момент меня и Мьямхуна закрыл от камеры силуэт проталкивающегося к выходу мужчины в шляпе, а в следующее мгновение индус ватно покачнулся, плашмя ударился спиной о стенку вагона и скользнул замедленно вниз, чуть заваливаясь на левый бок. Открылись дверцы вагона и мой двойник, как ни в чём ни бывало, вышел.
- Видеомонтаж, - произнёс я внятно, хотя губы отнялись, затвердели.
“ Запись камеры наблюдения из вагона. Я украл её из базы метрополитена”.
- Зачем? – выдохнул я.
“Чтобы ты встретился с человеком, который всё объяснит”.
- Да, не собираюсь я ни с кем встречаться!
“Ты хочешь в тюрьму?”
 - Меня вчера в полвосьмого не было в метро! Не было!
“К тебе вечером приходил корректор, он стёр твою память”.
- Чушь, - хмыкнул я. – Может, скажешь ещё - Оле-Лукойе с цветастым зонтиком? А-а, точно, “мужик в черном” из кино, с такой вспышкой, ха-ха…
“У тебя истерика?”
- Какая, к чёрту, истерика? Какая?! Я всё прекрасно помню! С шести до девяти я просидел в “Зелёной лампе”, слышишь? Я встречался с девушкой…
“Корректор эту девушку тебе надиктовал”.
- Чего-о? – поморщился я, как от зубной боли.
“И кафе, и девушку тебе внушили”.
- Да пошел ты!
“Запись настоящая. Если я оставлю её полиции завтра же тебя арестуют, как главного подозреваемого”.
- Да откуда ты знаешь? – разозлился.
“Я много знаю. Стандартная процедура проверки. Видеоматериалы – достоверная улика. Убийство первой степени. Тебе грозит пожизненное”.
- Чушь! Я никого не убивал!
“По видеозаписи этого не скажешь”.
Верно. По видеозаписи этого не скажешь. По всему, этот Глаз – опытный шантажист. Вот я вляпался-то, прям на ровном месте…
Закусил губу, лихорадочно соображая. Если я не соглашусь вариантов нет. Глаз передаст плёнку полиции. Если Мьямхун действительно погиб вечером в метро – мне конец. Уже сегодня утром я буду сидеть в комнате допроса с зеркалом во всю стену и рассказывать, что понятия не имею, как вчера был в двух местах одновременно. И что напившись до поросячьего визга познакомился с девушкой, имя которой едва вспомнил. Полиция найдёт Джоанн, а вот захочет ли она подтвердить, что я был с ней? Может у неё бойфренд ревнивый… Тогда мне точно – крышка.
- А как ты меня слышишь? – пробубнил я примирительно.
“У тебя включен микрофон на веб-камере”.
Я поглядел угрюмо в зрачок объектива:
- Так ты меня и видишь…
“Ага. Вижу”.
Вот гад. Придётся согласиться на встречу. Так я выиграю время и сам разыщу пухленькую Джоан. И постараюсь убедить её сказать правду полиции. Только она может подтвердить, что я невиновен.
“Твоё решение?”
- Сволочь ты, - обронил я со вздохом.
“Я хочу тебе помочь”.