Глава 6

Всякий хмель начисто выветрился из головы уже через пару минут. Голос во мне монотонно указывал не суетиться, двигаться со скоростью потока, не оставаться в одиночестве на платформе, держаться ближе к людям. Однако пятно крови на белоснежной рубашке Мьямхуна и его угасающий взгляд стояли у меня перед глазами. Я нервничал, стряхивал поминутно холодный пот и озирался по сторонам – казалось, каждый полицейский видит меня насквозь и знает, что случилось. Потому, наверное, голос приказал мне покинуть метро и сесть автобус.
Забившись в угол салона, я раз за разом вспоминал случившееся, наш разговор с Мьямхуном. Откуда в моём внутреннем кармане мог появиться диск с данными, да ещё такой необычный, припомнить я не мог, как не старался, и всё же понимал, что бедняга-индус был прав, что он знал какую-то тайну, и тайна эта связана с моими работами в хранилище данных. Вопросы без ответов теснились в голове, множились, а с ними разрастался в моей груди страх.
А когда я увидел светящиеся мягко окна моей пустой квартиры в сиреневых сумерках, во мне остро вспыхнул ужас. Я живо представил, что там сидят агенты Федерального Бюро Расследований, по-бычьи угрюмые, с мощными шеями и смозоленными на костяшках кулаками. И мелко засеменил вдоль улицы, соображая в отчаянии, куда мне податься в чужом городе, в чужой пока мне стране.
За углом, едва только мой дом пропал из виду - ужас схлынул, и внутренний голос принялся успокаивать меня. Мол, откуда так скоро взяться агентам в квартире, не на ракете же они прилетели, да и что я сделал – ничего, собственно, и не сделал. Ну, подумаешь - поговорил с человеком, а он упал и умер. А что до картонной флешки в моём кармане - так нет её уже. У ФБР нет никаких оснований для ареста. И с чего мне волноваться вообще?
И новая мысль – а вдруг это Лена вернулась? Моя Ле-еночка, девочка моя, соскучилась наверное, раскаялась и, может быть, во искупление что-нибудь вкусненькое уже приготовила. Конечно же, это она! Испекла, наверное, мою любимую шарлотку и улыбается сейчас себе тайно на нашей кухоньке, представляя, как нежно мы будем мириться…
Я развернулся и поспешил к дому, ускоряя шаги, глупо улыбаясь, почти подпрыгивая на ходу от радости. Влетел по ступеням, толкнул незапертую дверь. Замер, прислушиваясь. Из кухни слышалась негромкая музыка, шипение масла на сковородке. Прихожую наполнял сладкий аромат домашней выпечки. А уютнее этого аромата ничего на свете нет.
И я окончательно поверил, что Лена дома. И после страшных событий дня я, конечно, решил забыть старые обиды. Прощу я её и всё забуду. И мы будем жить долго и счастливо, будто бы ничего и не случалось с нами неприятного.
Сдернул пальто, стараясь не шуметь, уложил в кресло, на цыпочках пробрался в спальную и вынул из вазочки стебелек бессмертника с твердыми желтыми бусинками цветов. Счастливо колотилось сердце, постукивало мягко в ребра и, прислушиваясь к ритму, я тихонько забубнил:
- Пум-пу-рум-пум. Пум-пу-рум-пум.
Зажал стебель губами, и, подпрыгивая под собственный аккомпанемент, ворвался в изящном па на кухню:
- Пум-пу-рум-пум! Пум-пу-рум...
И замер столбом, наблюдая нелепую картину: у плиты в переднике Лены стоял незнакомый мужчина, невысокий, с лысой круглой головой, с шумовкой в руках. Он обернулся ко мне и мягко улыбнулся, словно старому приятелю:
- А-а, ну, наконец-то!
Опустил шумовку на стол, вытер руки моим кухонным полотенцем, голубеньким в рыжих подсолнухах и проговорил с отцовскими нотками в голосе:
-   Долгонько же ты задержался, Саш…
Бессмертник из моего распахнутого рта полетел на пол невесомо, словно в замедленной съемке.
- Извини, я тут немного похозяйничал, - виновато улыбнулся гость, указал неловким располагающим жестом на тарелку, полную круглых румяных сырников. – Тебя долго не было, я проголодался, ну, и вот…
И тут же без тени стеснения сел за стол, макнул  толстый сырник в вазочку с моим любимым сливовым джемом, подмигнул простецки:
- Присоединяйся, - и со смаком принялся жевать.
Это меня как-то подкосило. Я, в принципе, парень гостеприимный. Но чтобы вот так вот, самым наглым образом распоряжаться на моей кухне, да ещё с аппетитом чавкать… Я бы вызвал полицию, конечно. Если бы не случай в метро. И не странное чувство узнавания – кажется, я уже видел его где-то. Эту круглую голову. И эту улыбку. И голос казался знакомым.
- Извините, вы, собственно, – слова застряли в горле, и мне пришлось неловко закашляться, – кто вы такой?
- Зови меня Виктором Ивановичем, - предложил он.
Эта его фамильярность мне совсем уже не понравилась.
- А по какому праву, собственно, вы, Виктор Иваныч, вот тут вот сырники кушаете? – слабо обозначил я свой протест. - Это моя квартира и я бы попросил вас...
Гость поднял брови подковками и оттого стал совершенно напоминать Вини-Пуха из старого мультика. Пробормотал с хрипотцой:
- Четыре-шестнадцать-двадцать, два-восемь.
Что-то случилось со мной сразу. Ох, черт, это же… что ж это я, дурак, делаю!
- Извините, - проговорил, и краска залила лицо. – Я вас не признал…
- Бывает, - махнул он рукой совершенно как толстячок Карлсон в мультике, - дело житейское. Садись, пожуём.
 Я послушно и присел к столу. Сырники оказались что надо – пухлые, сладкие с нежным хлебным духом и тонким привкусом творога.
- Вкусно, - проговорил я, проглотив первый.
- А то! – хмыкнул гость. – Готовить я люблю.
- И умеете, - поддакнул я.
Гость скромно промолчал, шмыгнул носом, вытер руки полотенцем, откинулся на спинку стула:
- Докладывай, Саша.
- Товарищ полковник, - я поднялся, руки по швам. – Данные снял…
- Да сядь ты, - поморщился он.
- Данные снял, - опустился на стул, сжал в неловком волнении вспотевшие ладони под столом. – А в метро ко мне подходит коллега…
- Давно знакомы? – прервал он меня коротко.
- С полгода, как устроился. Иногда обедали с коллегами, он тоже был. Я с ним пару раз говорил всего, наверное…
- О чем?
- Да так, - пожал плечами, - ни о чём… погода, футбол…
- Дальше, что было в метро?
- Виктор Иванович, - попытался подняться, но гость жестом остановил меня. – Виктор Иванович, в общем, он сказал, что меня засекли в хранилище.
- Кто?
- Вроде как он лично и засёк, - я снова пожал плечами. – Сказал, что управляет системой безопасности центра. Что мой запрос отличался от ожидаемого…
- Кто готовит запрос?
- Начальник мой, Эрос Риккардо.
- Дальше.
- Мьямхун, коллега этот, в метро детектором нашел у меня диск. И говорит так по-свойски, мол, скажи, кто тебя заставил украсть данные…
- Так и сказал?
- Ага, - я кивнул пару раз для убедительности. – Говорит, ты парень ничего вроде, тебя точно кто-то заставил это сделать.
- Дальше, - гость острым взглядом уставился в меня.
- Меня толкнули в спину, я оглянулся на секунду всего – а он мертвый уже…
Гость побарабанил пальцами по столу, вздохнул:
-   Дальше.
-   Я ушел. Слежки не было. Добрался на автобусе. Всё.
-   Это хорошо, - гость поднялся, подвинул ко мне чашку с коричневой жидкостью. – Пей, Саша.
Я послушно поднял чашку, в нос резко пахнуло едким запахом:
- Это, что такое?
- Пей, Саша, пей.
Гость забросил в раковину шумовку, тарелку, свою чашку, полотенце, которым вытирал руки только что.
- Этот твой коллега, - Виктор Иванович закатал рукава, брызнул на посуду чистящим средством. – Совсем не коллега, Саша.
Первый глоток коричневой тёплой жижи из чашки прокатился по горлу. Было так противно, что меня передёрнуло слегка.
- Он – враг, - гость натянул на руки резиновые перчатки и пустил в раковину воду. – Самый настоящий враг нашей Родины. И ты молодец, что убил его.
Я поперхнулся и закашлялся:
- Как… какх? Я не-е, кха-кррр…
Виктор Иванович обошел размеренно стол и точным ударом всадил кулак мне в серёдку позвоночника:
- Легче?
- Ага, - я с силой втянул горлом воздух, - спасибо…
- На здоровье, - гость вернулся к мойке. – Ты убил, Саша, ты.
- Я ведь… не хотел, - пролепетал в ужасе.
- У тебя в руке был нож, - Виктор Иванович посмотрел на меня пристально. – Короткий нож с желтой деревянной полированной рукояткой. Финский хват. Большой палец упирался в обух. Когда ты его ударил в грудь, рукоятка впечаталась в ладонь…
Я сидел с вытаращенными глазами – этот толчок, эта гладкая ручка ножа во вспотевшей ладони, они были… Были? Были!
- Подыши, подыши, - он снова отвернулся, зазвенел посудой. – Всё бывает в первый раз, Саша.
Я тяжело дышал, легкие мои раздувались, будто кузнечные меха. Выдо-ох… вдо-ох… выдох…
- Выпей ещё, - скомандовал гость, и я приложился к чашке.
Полковник аккуратно расставил на столе вымытую посуду, брызнул на губку моющего средства из зелёной пластиковой бутылки и взялся методично протирать стол, стул, дверцы шкафа – всё к чему прикасался:
- Его нужно было убить, Саша. Иначе бы он тебя сдал. А нам это ни к чему, верно?
Я кивнул.
- И так времени в обрез. А тут ещё пришлось срочно тебе коррекцию проводить, - он невесело улыбнулся. – Хлебни ещё.
Я хлебнул.
- Засада просто со временем, - он аккуратно стянул перчатки, вынул из кармана целлофановый пакет и уложил перчатки внутрь. – У нас из-за этого индуса, получается, дня два на всё про всё. Да ещё полиция, эх… Ничего, для полиции устроим тебе алиби. Денёк ещё выиграем, пока они проверять будут, - поглядел на меня требовательно. - Завтра ты снова сольёшь информацию по “Андромеде”. Шаблон мы поправим.
Я снова кивнул.
- Вечером – на связь. В двадцать ноль-ноль. Шестой причал. Ангар восемнадцать. Усёк?
- Усёк.
- А теперь спи. Утром – на работу.